14 августа, 2021 
adminGWP 
Лaмпoчки с прoфилeм Лeнинa (во)внутрь, линeйныe изoлятoры стoлeтнeй дaвнoсти и вeнтилятoр имeни Кaрлa Мaрксa. Слoжнo пoвeрить, чтo всe сии утилитaрныe прeдмeты прeдстaвлeны нa xудoжeствeннoй экспoзиции, oткрывшeйся в цeнтрe стoлицы. Нo прoeкт Музeя Мoсквы с нeрoмaнтичным нaзвaниeм «Элeктрификaция. 100 лeт плaну ГOЭЛРO» нa сaмoм дeлe пoлoн и искусствa, и лиризмa. A eщe oн в oчeрeднoй рaз убeждaeт, чтo истoрию сeгoдня лучшe бить пo выстaвкaм, а не всего по школьным учебникам.
Ленинскую формулу «коммунизм питаться советская власть выгода электрификация всей страны» помнят совершенно, кто застал Совок в сознательном возрасте. Еще в поздние советские годы таковой лозунг воспринимался никого кроме с иронией — как анахронизм и прочный пропагандистский штамп. А теперь пришло эра снова сменить оптику и постичь в мифотворчестве большевиков красоту мысли и образа. Таков месседж выставки к вековому юбилею того самого плана электрификации, инициированного Лениным.
Классически говоря, легендарная краснобайство вождя прозвучала вторично в 1920-м, и в тот но год была принята навигатор ГОЭЛРО. Свидетельство — обрисованный в витрине архивный комната газеты «Известия» ото 25 декабря 1920 лета с первополосной статьей «Великое дерзновение». Так нельзя сказать, чего проект Музея Москвы опоздал, вследствие того что реализация программы положительно стартовала в 1921-м. В итоге после 10 лет советским специалистам посчастливилось сделать даже чище намеченного. И не в последнюю хвост это было, выражаясь современным языком, заслугой грамотного пиара.
Творчество электростанций и прокладывание сетей объединение стране было подано якобы приручение природных сил, формирова нового мира и нового человека, громадный шаг в будущее. Кому что не художникам, от (всей) души вдохновившимся идеей и видевшим в контурах заводов и столбов новую красоту, воплотить в себе эти смыслы в своих работах!
В просторном помещении Провиантских складов демонстрируется едва фотосерий Александра Родченко — снятые почти необычным углом мачты ЛЭП выглядят конструктивистскими шедеврами. С этими снимок перекликаются абстрактные рисунки и картины Климента Редько, безоговорочно вдохновленные темой электричества. Скромнее — единичными вещами — представлены Лёна Розанова, Роберт Фальк и Мужественный защитник Лабас, хотя гуашь последнего «Телеграф у моря» овчинка выделки стоит многих произведений: симпатия — яркое воплощение идеализма эпохи. Срифмованный с деревьями лапидарный столб вписан в невесомый, будто парящий картина.
Имя Лабаса фигурирует до этого времени и в связи с арт-объектом в холле музея: четырехметровая «Электрическая Венера» была построена в 1930 году про павильона электрификации в Минске и воссоздана согласно фотографии в 2011-м. Смотря на эту прямоугольную, тяжеловесную, крохотку комичную фигуру с лампой в одной руке и счетчиками в непохожий, сложно поверить, что-нибудь ее придумал компилятор нежнейших акварелей, шеф воздушных динамичных композиций. А то, что пока воспринимается с улыбкой, раз уж на то пошло звучало всерьез — и вдохновляло получи и распишись новые подвиги.
Передвижка как раз помогает домыслить, почему сугубо техническая проблема — электрификация — обрела символическое роль, и заражает (или заряжает?) теми эмоциями, которые испытывали наши отец с матерью. Нельзя не проникнуться искренностью лиц, смотрящих нате зрителя с фотографий и архивных кинокадров. Отчаянно не восхититься красотой всех сих электропредметов, в музейных стенах выглядящих словно прекрасные инсталляции, — аюшки? стоит хотя бы кулер фирмы «КМАРКС», удивительно соединивший утилитарное счастье с изысканностью модерна, сиречь лампочка со вставленным вглубь профилем Ильича.
Надо думать, этим и отличается хорошая арт-выставление от учебника истории: взамен сухих фактов и условно-объективных оценок нам предлагают эмоции и образы. А история художников при всей фрагментарности кой-когда оказывается более правдивым, нежели любые словесные тезисы, рожденные кабинетными учеными. И времена оживает.
Прежде подобное удавалось Третьяковке в проектах относительно оттепель и застой. Рань появился еще Водан пример. Это, безусловно, не значит, кое-что выставка Музея Москвы идеальна. Живописи, к примеру, хотелось бы сильнее — крупных вещей на этом месте раз-два и обчелся. Архивных документов, наперекор, можно было бы представить поменьше — тем больше что не всё-таки они выложены в подлинниках. Истинно и архитектурное решение выглядит странным: казус электрификации рассказывается в полутьме. Приходит нате ум старая забава: «Да будет отсвет, сказал монтер и лампу тряпочкой протер».
Же все эти нюансы меркнут хуй самой концепцией и тем впечатлением, которое остается у зрителя позже выхода из зала. После горячим следам не терпится даже учебник отворить. Или хотя бы «Википедию». Как-никак ученье — свет.
Виновник — кандидат искусствоведения, репортер «Известий»
Позиция редакции может далеко не совпадать с мнением автора
Опубликовано в рубрике